Часть 1/4
... Подвал был пуст. Ровные каменные стены не скрывали в себе больше ни единой потайной лазейки, и я, исполненная тоской разочарования, снова захлопнула дубовую дверь, рядом повесила ключ на цепи и вышла наверх, не зная, что и подумать.
В тот же день я вернулась к книгам из библиотеки. Но сразу после захода солнца на меня вдруг напала неестественная, не свойственная мне сонливость, и я, не выдержав ее навязчивости, решила прервать чтение хотя бы на несколько часов. Передо мной лежал старинный том с вылинявшими страницами и мелким рукописным шрифтом, это было собрание мифов какого-то вымершего племени с невыговариваемым названием и таинственным происхождением. Перевод на классическую латынь был выполнен одним европейским ученым прошлых веков и доставил мне много трудностей с восприятием текста. Жуткая навалилась на меня усталость. Я закрыла книгу, и попыталась неверным движением взгромоздить ее на полку чуть выше моего роста. Но тяжеленный фолиант никак не желал возвращаться на место, он прямо-таки извивался у меня в руках, и пару раз даже демонстративно хлопнулся на пол, изрыгнув клубы вековой пыли. Смирившись, я сунула упрямый переплет под мышку и понесла в спальню, решив продолжить свою мифологическую маяту на сон грядущий.
Сев поудобнее в изголовье своей буржуазно убранной кровати с толстыми ножками из красного дерева и тяжелым золоченым навесом с кистями, я уложила книгу себе на колени и открыла в случайном месте. Мелкие потускневшие литеры, бегущие перед глазами, быстро утомили мой разум, я даже не заметила, что погрузилась в дрёму, пока что-то извне не пробудило меня вновь. Кажется, это был щелчок дверного замка, после мне, возможно, померещился скрип половиц, но теперь я, к своему удивлению, совершенно необъяснимым образом, но явственно слышала чье-то дыхание в пределах своей комнаты.
Свечи давно погасли, вокруг царила весьма странная, фантасмагорическая тьма: даже луна, которой время бы сиять перед самым моим окном, почему-то предательски не явилась на место в назначенный час. Я приподнялась на кровати, всматриваясь в пространство прямо перед собой, но перед глазами на фоне этой огромной однородной черной дыры плыли лишь какие-то мерцающие точки и плясали, закручиваясь в узлы, непонятные лучистые разводы. Зрение мое явно сдавало позиции, привычка к чтению в полумраке не очень вдохновляла слабеющие глаза. Я двинулась к краю своего ложа, и почувствовала, что случайно столкнула на пол увесистый прямоугольный предмет - свою недочитанную реликвию. Но вот что заставило меня насторожиться: я не услышала звука, да - никакого, книга как будто провалилась в бездонный колодец и продолжала лететь по направлению куда-то к центру земли. В недоумении, грозящем обернуться испугом, я стала шарить по столу у кровати в поисках спичек, чтоб зажечь свечу. Недостатки средневекового стиля были на лицо, этому замку были неведомы вещи вроде электричества или прочих благ современной жизни. Чужеродных звуков больше не повторялось, тихое дыхание прекратилось, и я начала корить за него свое бессовестно разыгравшееся воображение. Но куда же исчезла книга? Держа в руке драгоценный источник слабого мерцающего света, я осмотрела пол вокруг кровати и заглянула под темный полог покрывала; затем еще раз обошла комнату и даже выглянула за окно в надежде увидеть белый диск ночного светила. Снаружи дул влажный грозовой ветер, и тучи, очевидно, плотной пеленой преградили путь лунному свету.
Полчаса беспокойного ворочания на кровати не дали никакого результата, мой встревоженный разум терзался теперь этой проклятой загадкой об исчезновении книги. Окно все еще было распахнуто, и вскоре мне стало слишком холодно, чтобы продолжать попытки заснуть. Я опять зажгла свечу, и стала бестолково разглядывать висящие на противоположной стене колоссальные гобелены давно прошедшей в остальном мире эпохи. Разодетый в доспехи король в окружении тщательно вытканной свиты, странный длинноносый всадник на черной лошади со смертоносным копьем в руке, огромное животное с птичьей головой и четвероногим телом, белый единорог с крыльями - все они смотрели на меня со старинных картин. Я перевела взгляд правее, и, вскрикнув, вдруг вскочила на ноги прямо в кровати, пятясь к стене. Не в силах описывать тот оцепеняющий страх, который охватил мою сущность, я сделаю небольшой переход в своем повествовании и расскажу вам о событии, случившемся спустя пару недель после той роковой ночи.
Бедняга Эдвард умер два дня назад. Не знаю, справедливо ли это, но он так и не узнал страшного секрета, который я с недавних пор вынуждена скрывать в закоулках темных лабиринтов моего замка. Я не могла не стать хранителем этой дьявольской тайны, это грозило бы мне, боюсь, слишком ужасными вещами, не описываемыми даже в этих тысячах томов с изобилием предосудительных текстов, что пылятся в библиотеке с каких-то незапамятных дней. Все эти мертвые племена с их бессознательными обрядами, надиктованными жестокими божествами, их грубые, примитивные языки, растянутые вопли исступления под монотонный надсадный голос, читающий те заклинания, в кошмарное содержание которых лучше и не стараться вникнуть, дабы не потерять, проходя сквозь агонию панического ужаса, последние крохи рассудка. Мой дядя. Неужели и он, этот безгранично добрый и разумный человек, тоже некогда попался на эту удочку и навсегда погряз в бесконечном круговороте кошмаров, порожденном этим опасным увлечением стариной? Не смея разгласить этой проклятой тайны при жизни, он был вынужден, скрываясь и умалчивая от всех разверзшуюся перед ним истину, незаметно пробираться в подвал за стеной кабинета, где ему стоило невыразимых усилий удежать то, что ныне властвует во всем замке, и даже больше - в округе, повсюду - благодаря моей опрометчивости. Я выпустила из тесной подземной кельи нечто непознанное, неуловимое, чья вина была абсолютно недоказуема, и потому бремя ответственности обрушилось на меня.
Воскресным утром у парадных дверей замка раздался звон медного колокольчика.
- Здравствуйте, леди. Я к вам насчет вашей коллекции, - сообщил с порога приятный молодой человек в плаще и шляпе. Он был истинным знатоком в области всевозможных старинных раритетов, в том числе и таких книг, которые я могла предложить на продажу, чтобы хоть ненадолго отсрочить полное разорение. Слуги ушли уже давно, верный Эдвард покоился в семейном склепе. А в доме теперь жила только я и ещё.
Я провела гостя по широкой каменной лестнице в цилиндрический зал, где размещалась библиотека. Он сделал робкий шаг за двери и остановился, потрясенный видом этих колоссальных, вздымающихся, как отвесные скалы, будто бы нерукотворных стен, состоящих из длинных скругленных рядов книжных полок. Полки были плотно уставлены поблескивающими золотым тиснением или же лоснящимися матовой обшивкой переплетами, среди всего этого витало то самое чувство трепещущего восторга и потрясения, которое заставляет падать на колени и иступленно выкрикивать славу сходящим на землю богам. У незнакомца захватило дух, он не мог даже двинуться, лишь еле заметно шевелил губами и произносил: «Это божественно».
- Да, вы правы, Роланд, - кивнула я своему гостю, выслушав слова его восхищения. Мы сидели за громадным обеденным столом и наслаждались столетним ромом из погребов покойного дяди (всевозможные вина - одна из немногих, как и библиотека, вещей, которым еще удавалось сохранять пережитки былого величия и богатства семьи), - Вы правы, иногда мне бывает очень досадно, что я не смогу забрать эти книги с собой на тот свет. В них вложено еще столько неразгаданных тайн.
- Мне кажется, ваша жизнь просто кишит тайнами, - ответил он, - Известно ли вам, леди, что в местных деревнях о вас уже ходят легенды?
- Ах да, эти страшные сказки для детишек! Ну, конечно. Верно все эти люди никак не могут распрощаться с эпохой средневековья.
Он помолчал немного.
- Скажите, а вам не одиноко здесь? Не бывает страшно глухими ночами, когда стучат ставни и воют сквозняки на чердаках? И призраки. К слову, ваш дядя.
- Дядя был праведным человеком, - перебила я, - он создал все то, чем теперь наполнена моя жизнь, он создал мне этот мир-утопию, в которую можно погрузиться, скрываясь от искушений внешней реальности, если вы понимаете.
- Все эти ценности. Вы не боитесь за их сохранность? Я не видел даже сторожевых псов у ворот. Вы же здесь совершенно одна.
Я усмехнулась. Что-то притягательное было в лице и манерах моего гостя, и я уже начала серьезно подумывать: а не рассказать ли ему всё, в конце концов? В расспросах он не был особенно навязчив, но я видела, каким алчным огоньком загорались его темные глаза, когда я описывала ему эпизоды из мрачных творений безумцев прошлого. Роланд мог угадывать автора всего по паре процитированных строк, он был знаком с такими подробностями мифологии неназываемых народов и говорил на стольких разновидностях мертвых диалектов, что это подбивало меня на все большие откровения. Мы говорили с ним на равных, но меня все больше терзало неоднозначное ощущение, как будто сам дьявол сидит со мной за одним столом - настолько верно он подбирал слова к моим неоформленным мыслям и настолько точно знал все коридоры в лабиринте моего сознания.
И вот, как только гость заикнулся о прощании, я намерилась неотложно посвятить его в последнюю и главную из своих тайн, о которой мы ещё не обмолвились с ним в этот день. Я решила познакомить Роланда и Флиша...
To Be Continued.
Часть 3/4
Часть 4/4
Подписаться на:
Комментарии к сообщению (Atom)
Комментариев нет:
Отправить комментарий