Если вы когда-нибудь захотите увидеть ангелов, настоящих ангелов с
белыми крыльями и чистыми невинными глазами, с серебристым смехом и
детской чарующей улыбкой, то идите прямиком в Райский сад, ибо на свете
нет лучше места для божественных созданий, чем этот маленький уютный
уголок.
Высокие стройные деревья, вечно молодые и вечнозеленые укрывают сад
от палящего солнца, лужайки, пестрящие бабочками и цветами, покрыты
нежной травой, дорожки, посыпанные песком, ведут к ручейкам, весело
журчащим в траве или камнях, и повсюду слышны радостные крики и смех.
Даже воздух здесь напоен необыкновенным спокойствием, наполняющим душу
блаженством с каждым вздохом. О, Райский сад - это чудесное место,
поистине, говорю я вам!
Но только самые чистые и самоотверженные души могут попасть туда,
души, наполненные добротой и кротостью; души с безоговорочной верой в
любовь и безграничным милосердием.
Всем остальным же остается довольствоваться ослепительно-зеленой
листвой, скрывающей глубины сада, и веселым смехом, доносящимся из-за
ограды.
И все бы ничего, если бы ограда не была такой маленькой, сделанной из
деревянных прутьев, украшенных розами и амурами, дающая любому
прохожему возможность заглянуть в этот благословенный Богом уголок.
Ведь если бы мы знали наперед, чем кончится эта история, то,
несомненно, потребовали бы огородить Райский сад глухой бетонной
стеной, достаточно высокой и непреодолимой, чтобы никто не мог нарушить
покой ангелов. Но, как на зло, там была лишь декоративная оградка, и
как на зло, Кей уже показался вдали. А значит, я прерываю свое
повествование, чтобы уделить немного внимания его персоне.
Персона его, на первый взгляд, не представляла из себя ничего
особенного, и поэтому не возбудила интереса ни пожухлой травы, растущей
на обочине, ни бабочек, спешащих в райский сад, ни ветра, дразнящего
ароматом райских цветов.
Кей шел не спеша, раздумывая, а стоит ли ему вообще идти, потому что
особого желания, да и толку в этом не было. Но он машинально брел,
вздымая фонтанчики пыли, которая ложилась на его черные ботинки и
черные штаны. Надо сказать, что Кей очень любил черный цвет. И этот
цвет, несомненно, шел к его загорелой коже, черным коротким волосам,
темным глазам и ослепительно-белой улыбке. Вход в Райский сад ему был
уже закрыт, ведь глаза Кея давно перестали сиять детской
непосредственностью. Теперь в них была горькая усмешка и цинизм,
вытеснивший все, что было в них прежде. Да и крылья его основательно
поистрепались, превратившись в грязные лохмотья, спрятанные под
курткой. Прошлые грехи легли на плечи, заставляя Кея немного
сутулиться.
В общем, можно было бы сказать, что Кей был самым обыкновенным
грешником, если бы во всей его порочности не было бы какой-то странной
гордости и притягательности, заставляющей прохожих вздрагивать и
оборачиваться ему вслед.
Но сейчас дорога была пуста, и Кей неторопливо шел, не зная сам, куда
его тянет, но тянуло его сильно, и он был не в силах противостоять
этому необъяснимому желанию.
Он шел вдоль ограды, и до него доносился шелест листвы, запах цветов
и приглушенные голоса. И какая-то сладкая тоска поднималась в душе,
заставляя вспоминать что-то уже далекое и почти забытое.
"А ведь и я был там,--подумал Кей,-- до того, как маленьким ребенком
поставил свой первый грех чернильным пятном на руку. А потом все
случилось очень быстро: не успел оглянуться, как был перемазан с ног до
головы. Дети,--вздохнул он,--Это только милые девочки - куколки в
розовых платьицах могут долго оставаться невинными и безгрешными. Но в
их чистоте есть что-то искусственное и лабораторное, что-то слишком
сладкое и быстро надоедающее. Мне больше нравятся непоседы, которым до
всего есть дело, которые уверены, что мир - это всего лишь очередная
игрушка, которую можно разобрать на части и попытаться собрать заново,
часами импровизируя и не задумываясь о результате. Жаль только, что
получившееся в итоге нечто упорно отказывается работать, а родители
проводят долгую воспитательную беседу на тему невмешательства в сложные
механизмы. Вот и я был таким ребенком: чертенком с кучей идей в голове.
А когда у чертенка появляются идеи...то этот монстрик начинает их
воплощать. Неудивительно, что такие чертята первыми вылетают за ворота
Райского сада. Как жаль, что я уже вырос в угрюмого и занудного черта".
Но даже в Кее все еще теплилась частичка его прежнего, чистого,
улыбчивого ребенка, испуганно глядящего на мир широко распахнутыми
глазенками.
Кея тяготили собственные грехи, и каждый раз, когда он думал о своей сущности, печаль и раскаяние тенью ложились на его лицо.
"Это только моя вина,--говорил он себе,-- и никто уже не в праве
избавить меня от груза моих ошибок. Мое место здесь, за оградой, вдали
от этого безмятежного рая".
Кей вдруг остановился, глядя на двух бабочек, порхающих над цветами
за оградой. Райский сад манил его своим великолепием и запретностью. Он
никогда бы не посмел нарушить суровый закон, запрещающий грешникам
пересекать границу сада, но сейчас был просто не в силах оторвать свой
взгляд. Кей остановился, жадно ловя глазами каждое движение листьев на
деревьях, цветов в траве, бабочек и пчел, носящихся в воздухе, и ветра,
доносящего яркое солнечное тепло, наполненное смехом ангелов.
Он не заметил, как кто-то вышел из-за деревьев, не спеша прогуливаясь
по тропинке, а когда заметил, то вздрогнул, разглядывая белоснежного
ангела, одиноко бредущего по саду.
Ангел выглядел в точности таким, как описывала его бабушка Кея,
рассказывавшая внуку сказки перед сном: легкий, полупрозрачный, в
тончайшем белом одеянии, струящимся и переливающимся под лучами солнца,
не идущий, а парящий над землей, с большими белыми крыльями, с
прекрасным лицом, излучающим доброту и чистоту. Ангел неторопливо
прогуливался, погруженный в свои раздумья. Казалось, он не видел этой
красоты вокруг: не замечал ни шелеста изумрудных деревьев, ни пения
райских птиц, ни благоухания цветов, ни смеха своих собратьев. Ветер
играл с его светлыми волосами, щекоча мочки ушей, но ангел не обращал
на это внимание.
Что погрузило его в такую задумчивость? Или ему не в радость этот
прекрасный сад, чудесное пение птиц, это солнце, никогда не заходящее в
тучи в пределах Райского сада?
Не отдавая себе отчета в том, что он делает, Кей подошел к ограде, не в силах оторвать взгляда от ангела.
Неизвестно, что это было: отчаянное желание вернуть себе хотя бы
толику прежней чистоты, или слабая надежда проникнуть в Райский сад
или... впрочем, не важно. Кей сделал глубокий вдох и окликнул ангела.
Но от волнения голос его сорвался на какой-то хрип, и ангел его не
заметил. Кей собрался было окликнуть его снова, но тот сам поднял
глаза, почувствовав на себе чей-то взгляд. И вздрогнул.
Перед ним стояло существо с пронзительными темными глазами и
улыбалось ему самой доброй и искренней улыбкой, какую он когда-либо
видел. Ангел замер, разглядывая незнакомца, а затем осторожно шагнул к
ограде.
--Здравствуй,--осторожно сказал ангел.
Кей улыбнулся шире.
--Разве тебе никогда не говорили, что нельзя разговаривать с
незнакомыми людьми на улице? --спросил он, продолжая приветливо
улыбаться.
Ангел нахмурился. "Что он такое говорит? Незнакомый? У меня такое
ощущение, что я знал его вечно! Его улыбка такая знакомая и родная. Как
он может быть незнакомым?!"
--О чем ты говоришь? Я не понимаю,--ангел улыбнулся, подходя ближе.
Он смотрел на Кея, разглядывая его с головы до ног, и чувствовал, как
его сердце замирает от какого-то непонятного чувства, разливающегося по
телу.
--А я-то думал, что Райский сад - это прекрасное место,--сказал Кей.
--Так оно и есть,--ответил ангел тихо и грустно.
--Да по тебе не скажешь,--Кей улыбнулся.
Ангел осторожно улыбнулся в ответ.
--Что-то не так?
В голосе Кея прозвучало участие.
Ангел задумался.
--Все прекрасно.
--А если честно?--Кей чуть склонил голову набок, пристально глядя на ангела.
--Райский сад прекрасен, но он обнесен забором. Что за ним? Хотелось
бы мне знать. Я чувствую себя птицей в золоченой клетке, которая
тоскует по бескрайнему синему небу.
--А за камнями притаился охотник. И он ждет, пока какая-нибудь
одурманенная свободой птичка не вылетит на открытое пространство.
Ангел улыбнулся, и улыбка, наконец, озарила его лицо.
--Это того стоит,--сказал он.
--Откуда ты знаешь?--в голосе Кея прозвучала легкая насмешка.
Ангел улыбнулся.
--Почему ты такой злой?
--Я злой? --Кей сделал вид, что сильно удивился,--Я не злой!
Он поманил ангела пальцем, и ангел приблизился к нему. Кей склонился к его уху и прошептал, с трудом сдерживая улыбку:
--Я очень злой!
Ангел рассмеялся.
--Я, между прочим, не шучу.
--Нет,--протянул ангел, сияя,--ты совсем не злой.
Кей хмыкнул.
--Давай не будем это проверять.
Он рассматривал ангела и ловил себя на мысли, что готов торчать у
этой оградки день и ночь, просто чтобы смотреть в эти чистые, по-детски
распахнутые глаза цвета ясного неба, видеть эту открытую искреннюю
улыбку, слышать этот смех.
"Надо же,--подумал Кей про себя,--вот идиот".
Дни сменяли недели, недели месяцы. И изо дня в день Кей приходил к
ограде, где изо дня в день его ждал ангел. Они разговаривали,
наслаждаясь обществом друг друга, шутили, смеялись, совершенно забывая
о времени.
Два существа из разных миров, случайно столкнувшиеся друг с другом в какой-то судьбоносной точке.
А что было бы, если бы Кей пошел другой дорогой? Что, если бы ангел
остался в беседке, наедине со своей любимой книгой? Все было бы
совершенно иначе. Н-да... Ну какого черта Кею захотелось посмотреть на
Райский сад? Что он там не видел? Что он там забыл? И на фига ангел
потащился шляться по саду? Сидел бы себе в беседке и читал, как все
нормальные ангелы!
А теперь? Долгие ночи в бесконечных попытках поскорее уснуть только
чтобы наступил новый день, и можно было бы нестись сломя голову к
ограде, к нему, к этой подкупающей улыбке и сияющим глазам, этому
мягкому и вкрадчивому голосу и звонкому смеху...
Ах, Господи, и зачем ты только сотворил землю!
И зачем был день первый и отделился свет от тьмы, чтобы мы увидели
друг друга? И зачем был день второй, и отделилась суша от воды, чтобы
мы стояли на противоположных берегах? И зачем был день третий, и
появились луна и солнце, звезды и смена дня и ночи, чтобы я изнывал по
ночам, не в силах дождаться утра? И зачем был день четвертый и создал
Бог животных и птиц, и пробудил в них желания и инстинкты, чтобы обречь
меня на страдания? И зачем был день пятый и создал Бог Тебя по образу и
подобию своему? Господи, я люблю тебя, люблю тебя, как никого еще не
любил. Покарай меня и низвергни в ад, ибо любовь моя грязна и
порочна...
--Какие глупости!--Кей рассмеялся.
Ангел вздрогнул и посмотрел на Кея взглядом: "Я что-то пропустил?"
--Ты не сможешь жить здесь. Ты принадлежишь другому миру. Здесь тебе просто нет места.
--Это значит, что мы так и будем стоять по разные стороны ограды?--ангел посмотрел на Кея.
Тот отвел взгляд и пожал плечами.
--А ты бы хотел?
--Чего?--Кей поднял глаза.
--Чтобы мы были вместе.
--Мы и так вместе.
Ангел почувствовал горький комок в горле.
Наверное, поделать здесь что-либо было уже нельзя: в голове ангела зародилась идея, которая принесет ему гибель.
Кто бросил это черное семя в плодородную почву чистоты? Кто напоил
его слезами добродетели? Кто позволил ему пустить глубокие корни,
отнимая соки у светлых ростков? Поистине ужасно это порождение тьмы, и
имя ему - Эго...
Подписаться на:
Комментарии к сообщению (Atom)
Комментариев нет:
Отправить комментарий