мои романы, папа, почти кино - чем-то надо же заниматься,

двадцать семь, не соврать бы, и все позади, а тебе, пап, все так же сорок.

столько слез нахаляву, столько счастья в кредит, ты Аленку свою не узнаешь поди,

столько битых осколков в горячей груди, жизнь ночами с экрана ехидно глядит

и подмигивает курсором.

пап, я очень стараюсь, я почти молодцом, накануне вот только сна нет -

слишком помню чужое твое лицо и сочувственных рож человек пятьсот,

и кто-то "жив" на заборе - наверное, Цой, разве ты не живее, в конце концов,

этих мертвых воспоминаний?

мои романы, папа, почти кино - чем-то надо же заниматься,

ты ведь больше не ходишь гулять со мной ни на лыжах, ни просто когда темно,

если правда в вине - я не пью вино, вот только сердце все ищет высоких нот,

видно, мало ему деформаций.

я слоняюсь по воздуху допоздна, где ты есть, но как будто не был,

все ищу откровений, хотя бы знак, - ты ответил бы, папа, ты точно знал,

как манит эта синяя новизна, как она ненадежна и как честна,

как отчаянно сносит в небо

этот ветер. да Бог с ним, да все фигня: если выбрал войну - дружи с ней!

я опять гну свою линию огня, то сверкая слезой, то мечом звеня.

ты, наверное, смог бы меня понять.. знаешь, все, что не убивает меня,

папа, просто не стоит жизни.